Transformation of Working-Class Identity in Post-Soviet Russia

We present the results of our group project The Everyday Life of Industrial Workers: Ethnographic Case-Study of Industrial Neighborhood in Yekaterinburg, conducted by me, Elizaveta Polukhina and Anna Strelnikova, in the working paper The Transformation of Working-Class Identity in Post-Soviet Russia: A Case-Study of an Ural Industrial Neighborhood.

Abstract

This paper presents an analytical description of working-class identity in three key periods of the socioeconomic transformations which changed the structure of a plant’s industry and working-class life: the Soviet era (1930s-1980s), the time of economical change (1990s), and the post-Soviet years (2000s-2010s). The analytical framework of the study is based on the concept of ‘cultural class analysis’ (Savage 2015). It includes the concepts of habitus and cultural capital, and culture as embedded in economic and social relations (Bourdieu 1980).

In the course of the research we conducted an ethnographic case-study in 2017 and lived in the neighborhood of Uralmash, which was designed for workers of a heavy machinery plant dating back to the 1920s in the city of Yekaterinburg. Based on 15 in-depth interviews with Uralmash workers living in the neighborhood and 8 experts, and our field observations, we discovered 3 restructuring shapes of the Uralmash worker identity. These working class identities shapes referred to 3 determined periods. The Soviet period showed a ‘consistent’ working-class identity of the Uralmash workers, whereby the plant and working spirits were the centers of their lives. The 1990s was marked by severe deterioration of workers’ social conditions and the loss of their familiar bearings in life. As a consequence, the Uralmash workers perceived themselves as ‘victims of circumstances’ with ‘collapsing’ worker identity in 1990s. Currently, ‘Soviet’ and ‘post-Soviet’ practices and values are combined in today’s ‘mixing’ and an inconsistent worker identity. The notions of ‘simple’ and ‘working-class’ as sense-making images are encapsulated in nostalgic memories and retain their role as criteria for the delineation between inequalities and social discrimination along the ‘them’ and ‘us’: ‘we are those who live belonging to the past’. The Soviet past still continues to be an important sense-making resource; in fact, it is the only ‘universal’ prop for them that support their subjective perception of themselves.

Keywords: Industrial Neighborhood, Worker, Working-Class Identity, Ethnographic Case-Study

Elizaveta, Polukhina and Strelnikova, Anna and Vanke, Alexandrina, The Transformation of Working-Class Identity in Post-Soviet Russia: A Case-Study of an Ural Industrial Neighborhood (November 22, 2017). Higher School of Economics Research Paper No. WP BRP 77/SOC/2017. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=3075749

Sociological Debate on Inequalities in Russia and Beyond

My review Sociological Debate on Inequalities in Russia and Beyond has been published in the Russian Sociological Review.

The review considers the 5th All-Russian Sociological Congress held at the Ural Federal University in Yekaterinburg in October, 2016. The event, entitled “Sociology and Society: Social Inequality and Social Justice,” attracted more than 1000 delegates from Russia and abroad. The Congress took place against a background of increasing social inequality in Russia, following the economic crisis of 2015. The program included 17 sessions, 37 panels, and 35 round tables which covered burning topics such as the unequal distribution of resources in Russian regions, the reduction of social welfare, the low living standards of vulnerable social groups, the growth of ethnic tension, and others. One of the plenary talks was given by the president of the International Sociological Association, Margaret Abraham, who spoke on the humanistic mission of Sociology, and called to coalesce in the struggle against social injustice in the world. The discussions at the Congress have shown that sociologists in Russia follow the global trends in examining urgent social problems, as well as in reflecting methodological issues, e.g., the application of new approaches in inequality studies. The debate on the restriction of academic freedoms in Russia at the closing plenary session made it obvious that the solution to this problem can be found in professional solidarity and is the responsibility of everyone who belongs to the sociological community.

Read more: here.

Трансформации маскулинности российских рабочих

В четвертом номере журнала “Мир России” за 2016 год вышла моя статья “Трансформации маскулинности российских рабочих в контексте социальной мобильности”, написанная в соавторстве с Ириной Тартаковской. 

В статье реконструируются маскулинности рабочих в постсоветской России, прослеживается их динамика в соотношении с субъективной социальной мобильностью в 1991–2015 гг. Авторы приходят к выводу, что сегодня в российском обществе сочетаются классические и новые типы мужественности рабочих. Классическая маскулинность рабочих воспроизводит образцы советского гендерного порядка и стремится достигнуть нормативного образца, что оказывается не всегда возможным. Новая маскулинность отличается независимостью, активностью и инициативностью рабочих. В то же время она воспроизводит стратегии нового гендерного порядка, в основе которого лежат ценности индивидуализма, интенсивного потребления и значительных инвестиций в свою внешность. С помощью этих стратегий рабочие стремятся создать свою мужественность и осуществить восходящую субъективную социальную мобильность при ограниченности их объективных условий.

Прочитать статью можно на сайте журнала или по ссылке.

Карьера рабочего как биографический выбор

В третьем номере за 2016 год журнала “Социологическое обозрение” вышла наша с Ириной Тартаковской статья “Карьера рабочего как биографический выбор”.

В ней мы рассматриваем карьерные стратегии российских рабочих, которые изучаем в контексте ситуаций биографического выбора. Опираясь на классовый и интерсекциональный анализ, мы описываем мотивы выбора рабочей профессии и дальнейшую социальную мобильность рабочих. В статье мы показываем, что восходящая мобильность молодых рабочих возможна при условии, что заводская иерархия позволит им конвертировать образовательный капитал (в виде повышения уровня образования и квалификации) в символический и экономический. Нисходящая же мобильность наиболее характерна для рабочих старших возрастов, которые не смогли адаптироваться к новым социально-экономическим условиям, потерпели неудачи и понизили свой социальный статус, например, из инженеров перешли в рабочие. Мы отмечаем, что для выходцев из рабочей среды характерна стратегия воспроизводства классовой позиции. В статье мы утверждаем, что карьерные стратегии рабочих в значительной степени обусловлены гендерным габитусом, имеющим для них определенную классовую специфику. Она выражается в том, что женщины-рабочие, имея карьерные амбиции, все же ориентированы на жизненный успех в приватной сфере (в браке и семье), в то время как для мужчин-рабочих успех может быть связан не только с построением профессиональной карьеры, но и просто с повышением качества жизни. В заключении мы приходим к выводу о том, что сегодня российские рабочие не склонны проблематизировать свой социальный статус и, скорее, воспроизводят свою классовую позицию, чем вкладывают силы в ее изменение.

Читайте статью на сайте журнала или по ссылке.

Альманах-30

В минувшую пятницу 27 мая в книжном магазине «Циолковский» состоялась первая презентация Альманаха-30 – краудфандингового проекта, доведенного командой энергичных ребят и девушек – Сергеем Простаковым, Сергеем Карповым, Антоном Секисовым, Аленой Салмановой и Оксаной Зинченко – до формата толстого кирпича из текста. Под чёрной обложкой Альманаха собрались поэты, писатели, публицисты, социальные ученые и журналисты, родившиеся после 1985 года и пишущие на русском языке. Задача Альманаха-30 состояла в том, чтобы дать слово представителям поколения тридцатилетних, которые уже заметны в российском публичном пространстве и в каком-то смысле начинают формировать его интеллектуальный ландшафт.

IMG_6684

С предложением написать текст хорошего качества на любую тему по своей дисциплине ко мне обратились идейные вдохновители проекта. В силу того, что сейчас мои интересы так или иначе сосредоточены вокруг новых исследований рабочего класса, то мой текст посвящен фабричным рабочим, проживающим в малом российском городе. Однако, далее я буду говорить о текстах своих соседей со страниц Альманаха.

Надо сказать, что Альманах-30 – коллективный портрет моего поколения – вызвал противоречивые впечатления и натолкнул на мысль о том, что мы (авторы) очень разные и в большинстве своем не вписываемся или с трудом вписываемся в прежние рамки, а это значит, что изменения неизбежны. Тем не менее, это, пожалуй, единственное, что нас объединяет.

Листая Альманах-30, я стала думать, кто мне близок из авторов. Надо сказать, что писатели и поэты сразу вызвали недоумение, за исключением левых поэтов, с творчеством которых я знакома по Альманаху «Транслит». Признаться, имена остальных авторов из разряда #fiction я видела впервые. Особенно позабавил поэт, который, видимо, думает, что он Пушкин, или, может быть, это стёб такой (стр. 90):

Мне часто грезится, что я велик,
Что памятник мне лепят где-то выше,
Где я сижу и головой поник,
Раздумывая о смысле нашей жизни.

На этом моменте отложу в сторону тексты из раздела #fiction и поговорю о том, в чем я хорошо разбираюсь, а именно о текстах авторов из раздела #non-fiction, который мне представляется более однородным, хотя и разным по качеству. Тут у меня возникло вполне понятное чувство родства с авторами из Европейского Университета в Санкт-Петербурге (стр. 95 и 169). У этих текстов есть знак качества.

От текста про политику последнего советского поколения (стр. 215), которое унесло ураганом, я ожидала большего, а в конечном итоге получился обзор исследований молодежи со ссылками на работы других социальных ученых. С него я перепрыгнула к тексту про гнев и скорбь постсоветских людей, написанный в русле нового для России интеллектуального направления death studies (стр. 415). Им я зачиталась настолько, что проехала свою остановку, возвращаясь после пятничной презентации Альманаха. Никогда не думала, что про смерть можно писать так увлекательно и с чувством юмора.

Дальше мой выбор пал на текст про демократию, автор которого задается вопросом о кризисе этого политического жанра (стр. 337). Текст поразил своей глубиной, а его автор вдумчивостью и письмом в стиле французской политической философии.

Большой интерес вызвали статьи авторов из журналистского цеха. Например, размышления о том, как новые поколения молодых воспринимают сегодня текст (стр. 321), или о судьбе малых медиа в эпоху упрощения (стр. 29). К слову, в формате small media сделан и Альманах-30, задача которого на сегодня, как мне видится, состоит в налаживании междисциплинарных и межжанровых коммуникаций между молодыми интеллектуалами, которые пишут разными стилями, но в одинаковой тональности. В этом смысле, создатели Альманаха-30 выступили в чрезвычайно важной для сегодняшней России роли культурных посредников, сшивающих поколение тридцатилетних и порождающих дискуссии. Куда приведут нас эти дискуссии, покажет время, а закончить хочется стихами поэта Романа Осьминкина, отражающими суть настоящего (стр. 84):

***

Из мюзикла про Современное искусство

левые художники унылое говно
правые художники засохшее говно
либеральные художники вонючее говно
зато аполитичные художники самое оно
самое свежайшее
самое прекрасное
самое гармоничное
самое эстетичное
самое нетелеологически целесообразное
самое формально безупречное
самое осмысленное
самое автономное
самое говорящее само за себя
самое поэтичное
самое миметичное
самое аполлоничное
самое неинструментализируемое
самое ауратичное
самое пресамое говно

Медиа-репрезентации рабочих: видеозапись дискуссии

21 мая в книжном магазине “Порядок слов” состоялась презентация результатов проекта “Рабочий дискурс в российских средствах массовой информации”, который мы проводили вместе с Максимом Кулаевым в течение двух последних лет.

Какие представления о рабочих есть у журналистов из крупных печатных изданий? Какая логика лежит в основе медийных текстов о рабочих? Как следует писать о рабочих? Каковы перспективы сотрудничества между социологами, журналистами, профсоюзами и рабочими? Ответы на эти вопросы содержатся в видеозаписи дискуссии.

© Видео Анатолия Трофимова

Репрезентации рабочих в российской печатной прессе

В “Журнале исследований социальной политики” вышла наша с Максимом Кулаевым статья Репрезентации рабочих в российской печатной прессе. Статья будет интересна тем, кто работает в пресс-службах профсоюзов и предприятий, а также занимается критическим дискурс-анализом.

Аннотация

В статье рассматриваются способы репрезентации промышленных рабочих в тиражной российской печатной прессе. В ходе исследования авторы применяют подход критического дискурс-анализа Норманна Фэркло, согласно которому дискурс следует рассматривать на трех уровнях: с точки зрения текста, дискурсивной практики и социального контекста. Опираясь на материалы публикаций в масс-медиа и интервью с сотрудниками печатных изданий, выделяют консервативный и либеральный дискурсы, представляющие промышленных рабочих как социальную группу. Консервативный тип пересекается с гегемонным дискурсом центральных телеканалов. Он утверждает корпоративные ценности, создает нормативный образ рабочих, согласно которому они выступают частью большого «организма» – предприятия, корпорации, цивилизации. Протесты рабочих представлены в нем как результат влияния внешних сил, а сами они помещаются в один ряд с социально-профессиональными группами, занимающими более высокое социальное положение, например, с руководителями предприятий и бизнесменами.Антагонистических противоречий между рабочими и владельцами предприятий в этом дискурсивном типе нет. Либеральный дискурс транслирует идеи свободы и экономических ценностей и подразделяется на два подтипа. Один – неолиберальный дискурс работает на усиление социального неравенства и описывает рабочих через количественные показатели и категории «глобальной экономики», «эффективности» и «производительности труда». Он представляет их пассивным элементом общества, который должен приносить прибыль. Другой – либерально-социальный дискурс напротив уделяет внимание вопросам справедливости и трудовых конфликтов. Он репрезентирует рабочих как энергичных и решительных людей, способных на самостоятельные коллективные действия.Образы рабочих в этом дискурсе более разнообразны и показаны детально в конкретных ситуациях. Однако эпизодическое обращение изданий социально-либеральной направленности к данной проблематике объясняется, скорее, личными интересами или политическими убеждениями журналистов, нежели осмысленной издательской политикой. Авторы статьи приходят к выводу о том, что в консервативном дискурсе рабочие используются для легитимации существующего порядка. В неолиберальном – они рассматриваются как экономический ресурс, в то время как в либерально-социальном дискурсивном типе рабочие предстают борцами за свои трудовые права, но делается это для того, чтобы извлечь максимальную прибыль через привлечение и расширение читательской аудитории. Вместе с тем на данный момент в российском медийном пространстве целостный образ рабочего отсутствует.

Библиографическое описание: Ваньке А.В., Кулаев М.А. (2016) Репрезентации рабочих в российской печатной прессе. Журнал исследований социальной политики, 1(14): 23-38. Ссылка на публикацию на сайте журнала.

Abstract

This paper focuses on how industrial workers are represented in popular Russian print media that is aimed at a mass audience. The authors consider the kind of media discourses active in characterizing workers today. To examine this, the critical discourse analysis elaborated by Norman Fairclough was applied, which entails the considering the discourses with the help of a three-dimensional scheme: this includes the levels of social context, discursive practice and text. Based on interviews with journalists, copy editors and contributors to media publications, definite conservative and liberal discursive types emerge that categorize “industrial workers” as a social group. The conservative discourse constitutes corporate and traditional values. It creates a normative image of a worker as part of a larger organism, e. g. a factory, enterprise, corporation or civilization. The conservative discourse represents worker protests as being heavily influenced by external forces and there is a tendency to merge workers into the same group as shop stewards, managers and other socio-professional groups taking higher social positions. The liberal discourse promotes ideas of freedom and economic values and can be divided into neoliberal and liberal-social discursive subtypes. The neoliberal discourse intensifies social inequality and describes workers through the categories of “global capital”, “world economy” and quantitative indicators; it characterizes them as a necessary element of Russian society, which should earn profit for the ruling class and be “effective”. On the contrary, the liberal-social discourse pays attention to questions of social justice and labour conflicts. This discursive subtype represents workers as active, energetic and decisive people who are able to act independently and collectively, asserting their rights and freedoms. In this context liberal-social discourse conflicts with the conservative one. The authors argue that hybrid discourses circulate in the contemporary medialandscape, which contradict or coexist peacefully with each other in relation to the representations of workers. The authors conclude that the conservative discursive type uses workers to legitimatise the current political order. On the other hand, the neoliberal discourse describes workers as an economic resource, while liberal-social discourse focuses on the social problems of workers but does it for the purposes of attracting the attention of readers and enlarging the size of its readership.

Citation: Vanke A., Kulaev  M. (2016) Reprezentatsii rabochikh v rossiyskoy pechatnoy presse [Representations of Workers in Russian Print Media]. The Journal of Social Policy Studies, 1(14): 23-38 (in Russian).

Social Practices of Using War Memorials in Russia: A Comparison between Mamayev Kurgan in Volgograd and Poklonnaya Gora in Moscow

My paper co-authored with Elizaveta Polukhina Social Practices of Using War Memorials in Russia: A Comparison between Mamayev Kurgan in Volgograd and Poklonnaya Gora in Moscow is published in The Russian Sociological Review.

This paper presents the results of research into the social practices of using memorials dedicated to the Second World War in post-soviet Russia. The authors introduce a comparative analysis of two case studies. They examine Poklonnaya Gora, located in Moscow, which is a site of memory (lieux de memoir), according to Pierre Nora, where there was no real fighting during the Battle of Moscow in 1941–1942. This is contrasted with Mamayev Kurgan, located in Volgograd, which is a site of remembrance (lieux de souvenir), according to Aleida Assman, where violent fighting took place during the Battle of Stalingrad in 1942–1943. The authors describe in detail the spatial infrastructure of both memorials and make a classification of the practices in relation to their use, including commemorative, political, leisure, religious, and infrastructure-related social practices exercised by different groups of social agents. The authors conclude that Poklonnaya Gora is a universal memorial relaying a monological heroic discourse, whereas Mamayev Kurgan reproduces the same triumphant discourse, yet twisted through the local context of interaction between the local authorities and the city’s communities.

Рабочие в российском новостном телевизионном дискурсе: контекст политических протестов

Александрина Ваньке

Максим Кулаев

Усиление украинского политического кризиса весной 2014 года повлекло за собой антагонистическое противопоставление в медийном пространстве сторонников и противников вступления Украины в европейскую экономическую зону. Оно выразилось в соединении в медийном дискурсе метафоры Майдана, олицетворяющей стремление к евроинтеграции и «революции», и метафоры Антимайдана, подразумевающей стремление к (вос)соединению с Россией и «контрреволюции». В этот период число новостных сообщений на российских центральных телеканалах о рабочих юго-восточных областей Украины, выражающих поддержку политике российской официальной власти, увеличилось в несколько раз по сравнению с предыдущими годами. И если ранее журналисты проявляли слабый интерес к рабочим, то в апреле и мае 2014 года рабочие стали едва ли не самой упоминаемой в новостях на российском телевидении социально-профессиональной группой. Продолжить чтение….

Нижний Тагил – город рабочих и сюрреалистических пейзажей

29 октября 2015 года запомнится надолго, потому что в этот день несколько ярких событий наложились друг на друга. Во-первых, это был мой день рождения. Во-вторых, быть в Нижнем Тагиле и не посмотреть на УралВагонЗавод – было бы большим упущением, поэтому утром мне захотелось отправиться в Дзержинский район города. Расстояние от центра до Вагонки, как называют этот район местные жители, составляет 15 километров. Я вызвала такси. Голубой автомобиль с обозначенным девушкой-оператором номером подъехал к порогу гостиницы. Открыв дверь машины, я увидела накаченного мужчину в бандане и флаг с аббревиатурой ДНР, что заставило спросить: «Вы точно такси?» И получила ответ: «Точно, такси. Куда поедем?»

Таксист рассказал мне, что работает в Тюмени, а на данный момент у него отпуск, поэтому он навещает родителей, которые живут в Тагиле, и подрабатывает, чтобы не терять время зря. По его же словам, сейчас УВЗ переживает не лучшие времена, как и другие промышленные предприятия города. По мере движения, передо мной открывались сюрреалистические пейзажи нижнетагильской промзоны. Водитель подвез меня к проходной завода и попросил оплатить проезд в размере 140 рублей без сдачи, т.к. у него не было мелких денег. Согласно моему заказу и нашей договоренности, он должен был забрать меня через час на том же месте, поэтому не найдя в своем кошельке сумму под расчет, я протянула 200 рублей – в надежде отдать оставшуюся часть на обратном пути. Через час этого таксиста у проходной, конечно же, не было.

IMG_9534Проходная УралВагонЗавода. Фото А. Ваньке

Выйдя из такси, я оказалась в другом мире. Передо мной открылось запорошенное снегом пространство: то ли площадка, то ли клумба перед административным зданием с большим изображением танка. Справа я увидела проходную и виднеющуюся сквозь снег трубу, а также памятник Феликсу Дзержинскому. Позже выяснилось, что проходных на УВЗ несколько. У второй стоит легендарный танк. Здесь же висели растяжки, напоминающие о том, что День народного единства близко. Я попыталась разглядеть мельком лица людей, проходивших мимо. Они смотрели на меня с удивлением. Было заметно, что воспринимают они меня как чужестранку.

IMG_9542Памятник Ф.Э. Дзержинскому у проходной УралВагонЗавода. Фото А. Ваньке

Тогда я решила примерить на себя роль пришельца и осмотреть жилой квартал, прилегающий к проспекту Вагоностроителей. С фасада разноцветные жилые дома выглядели симпатично, но при первом же соприкосновении с внутренними дворовыми пространствами я была удивлена их состоянием. Особенно меня поразила печаль  людей, которые в этих пространках находились. Жители Вагонки шли по проспекту мне на встречу, и в их глазах читалось удивление, обращенное в мою сторону. У меня не было возможности провести интервью с рабочими из этого районе. Мне не довелось ни с кем из них поговорить. Единственное, что получилось сделать, так это обменяться взглядами: прочувствовать их состояние.

IMG_9569Двор на проспекте Вагоностроителей. Фото А. Ваньке

IMG_9610Проспект Вагоностроителей. Фото А. Ваньке

IMG_9631Проспект Вагоностроителей. Фото А. Ваньке

IMG_9636Машиностроительный техникум. Фото А. Ваньке

IMG_9658У  проходной УралВагонЗавода. Фото А. Ваньке

Вернувшись к проходной, я не обнаружила таксиста на голубом авто, поэтому сделала повторный заказ. Через 10 минут за мной подъехало малиновое такси с водителем, который работает на одном из нижнетагильских предприятий, а в выходные занимается развозом людей по городу. Он переехал сюда из деревни. Ему нравится Тагил, хотя сейчас из-за кризиса его жители переживают тяжелые времена, которые, по мнению моего собеседника, должны скоро закончиться. Он рассказал, что у него есть приятели с УВЗ, но они неохотно разговаривают. Меня доставили к гостинице в целости и сохранности. Однако после утренней поездки мне захотелось пройтись по центральным улицам – по линии туристического маршрута, чтобы сравнить городской центр с промышленной окраиной.

IMG_9707Ленин на шаре и зеленая линия. Фото А. Ваньке

Зная теперь, где находится центр, я устремилась к нему по набережной через фонтан, большой театр и проспект Ленина, где меня встретили гранитные плиты, на которых была выбита фраза «Пролетарии всех стран соединяйтесь». Дальше я пошла вдоль линии, нарисованной зеленой краской на асфальте. Это и есть туристический маршрут, который идет мимо всех достопримечательностей. Театр кукол – Комсомольский сквер – Филиал государственного уральского экономического университета – памятник создателям танка Т-72 – краеведческий музей – Ленин на шаре, которого захотелось изучить внимательнее, – завод-музей индустриальной культуры – памятник металлургам Нижнего Тагила – Лисья гора.

IMG_9716Вид на завод-музей индустриальной культуры. Фото А. Ваньке

С нее открывается вид на весь город с его индустриальными пейзажами: заводами, трубами, дымом, грязью, снегом и дождем. Кажется, что на Лисьей горе время останавливается. В какой-то момент у меня перестал щелкать фотоаппарат, и там – на вершине я смогла всмотреться в сюрреалистическую картину, на которой был изображен город, где есть, между прочим, настоящая картина кисти того самого Рафаэля Санти! По крайней мере, местные жители говорят, что она настоящая. Называется она «Тагильская Мадонна» и висит в Нижнетагильском музее изобразительных искусств.